Староверы в Космодемьянском уезде Казанской губернии в XIX веке

Старообрядческое население Космодемьянского уезда было исконным и формирование старообрядческих общин на территории уезда должно быть отнесено к XVIII в. В то же время следует заметить, что светские и новообрядческие духовные власти не имели точного представления о числе проживающих в уезде старообрядцев, о чем свидетельствует разительное несовпадение данных полицейской и консисторской статистики.

По материалам полицейской статистики в 1841 г. в г. Космодемьянске проживало 160 открытых старообрядцев - 46 мужчин и 114 женщин; к тому же в селах Покровское, Владимирское, Троицкий Посад только мещан-староверов было учтено 54 души (19 мужчин и 35 женщин), а всего в Космодемьянском уезде по данным полиции проживало 99 староверов – 32 мужчины и 67 женщин. В территориально не входившем в Чебоксарский уезд, но подведомственном Чебоксарскому духовному правлению г.Козмодемьянске по благочинию Троицкого собора священником Михаилом Воецким (по данным на январь 1860 г.) было учтено 75 староверов (16 мужчин и 59 женщин). В сельских же местностях Космодемьянского уезда, а именно в четырех приходах (Большеюнгинском, Малоюнгинском, Троицком и Владимирском), входивших в благочинье священника Михаила Краковского было учтено 40 староверов (9 мужчин и 31 женщина). Иными словами, за 19 лет старообрядческое население Космодемьянска и его уезда якобы сократилось 259 до 115 человек, то есть 44,4 % (!) и это при условии, когда даже синодальная статистика не зафиксировала ни одного массового перехода космодемьянских старообрядцев не только в новообрядчество, но и даже в единоверие.

В действительности же никакого сокращения численности старообрядческого населения не произошло, но истинная статистика скрывалась в период борьбы правительства Николая I «с расколом».

Об этом определенно свидетельствуют отчеты космодемьянского уездного исправника уже в 1860-е гг., в которых он, наряду с официальной статистикой неизменно приводит данные об истинном положении староверия в уезде. Так, в отчете за 1866 г. помощник уездного исправника приводит официальную статистику: в г. Космодемьянске – 44 старовера, в Троицком Посаде – 17, в с. Покровском – 5, в с. Владимирском – 4, в деревне Болониха – 7, всего – 87 душ. Однако на следующем листе он помещает «Список местностям, крестьяне которых заявляют о своей прикосновенности к расколу», в котором список селений со старообрядческим населением намного расширяется: кроме указанных выше указаны – выселки из Троицкого Посада: слободы Данилиха и Мумариха, с. Коротни (Ахтыново тож), деревни – Рутка, Красногорка, Копани с характерным примечанием. «В городе Космодемьянске, - пишет помощник уездного исправника, - из православных (т.е. числящихся новообрядцами – В.Т.) жителей имеют прикосновенность к расколу до 20 человек обоего пола (т.е. официальная статистика по Космодемьянску фактически занижена не менее чем на 20 % - В.Т.), а в показанных селениях – большая часть жителей (т.е. население 10 сел и деревень в уезде более чем на 50% старообрядческое, а по официальным данным – староверов там всего несколько человек – В.Т.), но все они отправляют богослужение тайно от православных (т.е. никониан – В.Т.) в своих домах, раскольнических же молелен как в городе, так и в уезде нет». По конфессиональному признаку среди старообрядцев Космодемьянска и Космодемьянского уезда преобладали староверы, приемлющие священство. По данным уездной полиции они принимали священников, перешедших из новообрядчества и присоединенных к Древлеправославной Церкви в Иргизских монастырях, а в Космодемьянске молились в каменном доме «по образу моления в Казани».

Именно поповцами были выдающиеся космодемьянские купцы XIX в.: Федор и Василий Колесниковы, Шеины, Толстовы – Ларион Григорьевич (р. 1789), его сын Матвей Ларионович (р. 1809), Иван Васильевич Воробьев (р.1799). В то же время в Космодемьянске проживало небольшое число старообрядцев, обозначавшихся в официальной статистике как «приемлющие брак и молящиеся за царя», то есть, по всей видимости, брачных поморцев. В 1830-1850-х гг. полиции было известно только одно такое семейство мещан Житковых (Никита Спиридонович (1800 г.р.), его жена Ольга Степановна (1806 г.р.), их дети: Марья (1825 г.р.), Анна (1830 г.р.), Иван (1834 г.р.), Яков (1835 г.р.), Петр (1839 г.р.), Надежда (1841 г.р.). Судя по официальной статистике, число поморцев в городе сокращалось: если в 1841 г. их было 8 человек, а 1859 г. – 7 , то в 1866 г. – 4.

Купцы-поповцы сыграли выдающуюся роль в становлении и развитии космодемьянской старообрядческой общины. С XVIII в. в Космодемьянске была известна купеческая семья Колесниковых, которые платили двойной оклад вплоть до его отмены в 1782 г. В начале XIX в. выдающегося положения в Космодемьянске достигли семейства двух братьев купцов Федора и Василия Колесниковых, которые в 1820 г. добились отмены стеснений для космодемьянских старообрядцев при совершении богослужения по старому обряду. Они представили в 1820 г. Казанскому губернскому начальству приговор старообрядческого общества Космодемьянска со множеством подписей, и через ходатайство крестьянина г. Космодемьянска Федора Петровича Малышева добились присылки из Казанского губернского правления в Космодемьянское городническое правление указа, по которому староверам гарантировалось право «на безпрепятственное отправление своего служения и требоисправлений».

Новообрядческим духовенством отмечалась сплоченность и всяческая взаимная поддержка, существовавшая в общине космодемьянских старообрядцев, а также их активная проповедническая деятельность. Особенно усилилось влияние старообрядческой общины после получения разрешения на свободное богослужение (1820), которое было реализовано также и как право открыто записаться в старообрядческое общество. В итоге с 1821 г. в Космодемьянске появилась старообрядческая ведомость, в которую записалось наиболее независимая и бесстрашная часть космодемьянских староверов. «Они, - писал новообрядческий архиепископ Казанский Филарет в письме от 22 декабря 1834 г. казанскому военному губернатору С.С. Стрекалову, - с того самого времени друг другом всемерно поддерживаемые, (…)всячески стараются и прочих завлещи в сообщество свое».

Для общественной молитвы космодемьянские старообрядцы еще до 1821 г. собирались в доме купца Шеина, но из-за значительного численного роста общины, домашняя моленная Шеиных уже с трудом вмещала молящихся. Вследствие этого старообрядческое общество решило построить более обширное помещение и обратить его в часовню. Строительству часовни благоприятствовало то, что сам Шеин три трехлетия занимал должность градского головы. Часовня возводилась на усадьбе одного из выдающихся деятелей космодемьянского старообрядчества крестьянина , занимавшегося кузнечным делом, Федора Петровича Малышева.

Относительно даты построения старообрядческой часовни в Космодемьянске в литературе существуют разноречивые мнения. А. Шишкин сообщает, в городе «в 1827 году, несмотря на николаевские гонения, был построен каменный молитвенный дом – часовня во имя Преображения Господня». Те же сведения повторены в Церковном календаре Русской Православной старообрядческой Церкви на 2001 г., где указывается, что «каменный храм старообрядческой общины, существующий с 1827 г., был закрыт в 1933 году». Однако, по имеющимся в нашем распоряжении данным, каменное здание часовни было построено на четыре года ранее.

Согласно рапорту космодемьянского городничего казанскому военному губернатору С.С. Стрекалову от 8 января 1835 г. о доме, предназначенном для часовни, властям удалось собрать следующие сведения. «Во исполнение предписания Вашего превосходительства от 31 минувшего декабря месяца за №555М, - пишет космодемьянский городничий С.С. Стрекалову, - относительно постройки дома старообрядцем из крестьян Федором Малышевым в г. Космодемьянске Вашему превосходительству донести честь имею, что означенный дом кузнецом Малышевым выстроен в 1823 году». Дом уже изначально предназначался для соборной молитвы, о чем свидетельствует несколько обстоятельств. Во-первых, Ф.П. Малышев, несмотря на то, что занимался кузнечным делом, тем не менее, не имел тех средств, которые были необходимы для ведения столь большого строительства, поэтому строительство, безусловно, велось за счет пожертвований космодемьянского старообрядческого общества.

Об этом новообрядческий архиепископ Филарет писал военному губернатору Стрекалову следующее: «между тем, упомянутый крестьянин Федор Малышев, занимаясь кузнецкою работою, неизвестно на какую сумму, а, вероятно, на собранную с своих единоверцов, застроил в городе Космодемьянске каменный дом на предмет собраний подобных себе раскольников для молитвословий». Во-вторых, очевидно, что на строительство часовни губернская власть не дала бы разрешение, поэтому часовня строилась как частный дом, но максимально приближенно к церковной архитектуре. Это дало основание архиепископу Филарету интерпретировать постройку в терминах церковной архитектуры, обвиняя Ф.П. Малышева в том, что он «сделал над крышею онаго [дома – В.Т.] осмерики с окнами, дабы тем сблизить оный дом с зданием церковным, в котором доме…не переставал оный кузнец Малышев производить извне и внутри отделку, приличную быть в часовне».

Однако в данном случае старообрядцами были соблюдены все формальности, и дом, в действительности, как сообщал в 1835 г. губернатору космодемьянский городничий, «выстроен в 1823 году по плану фасаду из книги 3й части под №16м для частных строений в городах, изданной с утверждения правящего должность казанского гражданского губернатора Жмакина, и имеет вид точно по осмигранному над домом фонарю и боковыми дверями более похожий на церковь, нежели другие строения, в коем кузнец Малышев [занимает] с семейством своим одну комнату, устроенную на манер русской избы». Космодемьянское старообрядческое общество пыталось легализовать свою часовню и неоднократно обращалось с просьбами о разрешении «собираться для молитвы в означенном доме» к городничему. Последняя из подобных попыток относится к июлю 1833 г., на что староверами был получен отказ.

В 1833 г. в Космодемьянске произошел крупный пожар, который нанес ущерб новой часовне – вся внутренняя отделка выгорела, сохранились только стены, и старообрядцы стали вновь собираться для молитвы в домашней моленной купца Шеина. Начались работы по восстановлению сгоревшей моленной, но, к сожалению, в 1834 г. скончался неизменный старообрядческий благотворитель купец Шеин. Его вдова Марфа Васильевна и сын Матвей сохранили моленную в своем доме, однако община нуждалась в более обширном помещении, а в сгоревшей моленной в 1834 г. еще не приступили к восстановлению крылосов и иконостаса, так как не были даже вставлены рамы и двери. В этих условиях в марте и апреле 1834 г. Ф.П. Малышев совершил две важные поездки – в Москву и в Казань. Целью их было, безусловно, добиться поддержки двух крупнейших старообрядческих центров – Рогожского кладбища и казанской моленной, позднее получившей название «Коровинская» по имени купца Якима Ивановича Коровина, ставшем ее попечителем в декабре 1835 г., в возрождении соборной молитвы в Космодемьянске. Из Москвы в Космодемьянск прибыл уставщик Гиненко, который не только вел службу, но и утвердил многих горожан в староверии.

После возвращения Ф.П. Малышева новообрядческое духовенство в городе стало убежденно говорить, что он «занимается …извне и внутри отделкою дома своего в виде часовни, именно, как очевидно, на предмет также собраний своих единоверцов для отправления по обряду своему служений, устрояя в ней иконостас, крылосы по сторонам и прочия к церкви приличныя заведения, каковыя действия служат единственно к соблазну и укоренеию в городе раскола». Об этом сообщал в своем донесении новообрядческому архиепископу Филарету благочинный города Космодемьянска никонианский протоиерей Алексей Бальбуциновский. Однако немаловажной причиной, облегчавшей массовый переход космодемьянцев в старую веру, было их глубокое разочарование в сребролюбивом новообрядческом духовенстве, пренебрегавшем строгими правилами православного богослужения.

О реальной ситуации в городе и о своих действиях по противодействию старообрядчеству космодемьянский городничий сообщал в январе 1835 г. военному губернатору Стрекалову следующее: «А дабы более ослабить [старообрядцев] в замыслах, выслал из города московского мещанина Гиненку, который, по закоснелости в расколе, тайно внушил многим правила своей секты, именуя себя уставщиком. При чем осмеливаюсь донести до сведения Вашего превосходительства, что несоразмерныя требования платы некоторых священников за совершение обрядов при свадьбах, погребениях и протчих делает великое впечатление на неимущих, поселяя ропот и негодование, а может быть и случится главной причиной уклонения некоторых от православной [новообрядческой – В.Т.] церкви, чему примером выставляет себя протоиерей космодемьянской соборной церкви Бульбуцыновский». Тем не менее, несмотря на все противодействие как светских, так и духовных властей старообрядцы в Космодемьянске смогли возродить общественное богослужение и в отчете исправника за 1841 г. указывалось, что староверы «молятся в каменном доме по образу моления в Казани» и принимают священников из Иргизских монастырей.

Основным занятием космодемьянских староверов была торговля лесом, и сам город постепенно приобрел характер крупного центра русской лесной торговли (В начале ХХ-го века Козьмодемьянская лесоторговая ярмарка была второй в России после Архангельска - прим. о.С.М.). Среди лесопромышленников 1880-х гг. следует назвать Голубева, который вел дела совместно с Козыревым и Булыгиным. В начале ХХ в. Иван Софонович Голубев стал активно заниматься мукомольным делом и 6 сентября 1911 г. представил на рассмотрение в строительное отделение казанского губернского правления проект жилого дома и мукомольной мельницы о двух поставах, которые должны были приводиться в действие нефтяным двигателем мощностью 25 л.с. Разрешение на это строительство было выдано 10 сентября того же года. Мельница была построена близ города Космодемьянска на арендованной у крестьянского общества земле.

диак. Валерий Тимофеев, кандидат ист. наук, Чебоксары